Ирлинг придавил меня своими крыльями в скалу и прижался всем телом, обхватив руками. Я пыталась вырываться кричать, ругаться биться и даже пинаться. Но он молчал, а его руки на талии сдавливали меня все сильнее и сильнее, словно стальные канаты дерева Охта. Когда-то в далеком детстве я чуть не попалась этому хищнику-дереву на обед.
Благо Сторан – старший брат был рядом и услышал мои крики, но где он сейчас, когда так нужен? Я все продолжала биться, но понимала, что все мои усилия тщетны. И мужчина уже зацепил одно мое крыло своим, вбив коготь в расщелину, и принялся за второе. О нет!
Только не это! О великий Цирбис! Он что хочет меня… — Пожалуйста, не делайте этого, я здесь случайно, у меня же еще период фертильности не наступил, ну неужели вы не чувствуете? Мне же всего пятьдесят лет, пожалуйста, умоляю.
Я уже выдохлась и сил на сопротивление не хватало. — Тише детка, сейчас и проверим. Во мне затеплилась надежда. — Вы проверите и отпустите, да?
Он издал какой-то странный смешок. — Нет, милая, отпускать я уже тебя в любом случае не намерен. Он вбил мой коготь на втором крыле в еще одну расщелину, и я в прямом смысле этого слова была распята на скале, а сзади меня прижимал здоровенный ирлинг. Он и правда был какой-то огромный, даже выше и больше моего отца.
А он считается самым сильным и большим в нашем гроте. О, великий Цирбис! Как я буду отцепляться? — Зачем вы прицепили меня?
— Солнышко, ты и правда не понимаешь или дурочкой прикидываешься? Я сглотнула. — Я же вам сказала, что мне еще пятьдесят лет расти, пока я буду готова к спариванию. Вы ошиблись, отпустите меня, а… — Упрись коленками в стену, и держись покрепче руками.
Я осторожно, подтянулась и уперлась коленками в мягкий мох на скале. Руками ми же продолжала цепляться за камни, на одних крыльях будет очень больно держаться. Хоть он и прижимал меня сзади, однако вниз не тянул, посмотрела вверх, а он оказывается поверх моих крыльев и сам зацепился за камни своими когтями. Ощущения были странными.
Нет, мы в детстве с сестрой касались крыльями друг друга, но было скорее щекотно, сейчас же я ощущала тепло и что-то не понятное, даже сложно было назвать это чувство. Почему-то в низу живота, что-то затрепетало. — Вот умничка, а теперь расслабься. И он начал стягивать с меня шортики.
— Что? Что вы делаете? Я тут же запаниковала и одной рукой попыталась придержать их. — Эй, малышка, ты что хочешь, что бы мы оборвали крылья, упали и разбились?
А ну держись! И мне пришлось вернуть руку на место. О Цирбис, ну когда же это закончиться? Зачем я полетела за сестрой?
Мое проклятое любопытство увенчалось успехом? Теперь я похоже на себе прочувствую, что это такое – спаривание? А хотела просто подсмотреть… Пока я занималась самобичеванием, он полностью снял мои шортики, и положил их в углубление в скале, а я осталась в одной майке. И тут же почувствовала его пальцы на своих потаённых местечках.
Я задрожала от этих ощущений. — Пожалуйста… — Тсс. Тише, я не сделаю тебе больно, успокойся. – Прошептал он мне в ушко и лизнул его.
От чего у меня по спине поползли мурашки. Я ощутила его пальцы на моих складочках. И низ живота начал наливаться странной тяжестью. Меня бросило в жар.
— Ну-ну все хорошо, малышка, ты такая нежная, и уже вся течешь, какая чувственная, а говоришь маленькая… Зашептал он мне на ушко, а сам трогал меня, а второй рукой, начал задирать мою маечку. — Нет! Я опять отцепила руку, и попыталась его остановить. — Малыш, руку верни на место!
В его голосе я услышала такие властные нотки, что мне мгновенно захотелось, поджать хвостик и исполнять все его приказы. О Цирбис! А где мой хвостик? Я ощутила, как мой предатель хвост, зачем-то обвил его ногу.
И начала осторожно его убирать. — Солнышко, что же ты творишь, я же тебя сейчас съем…. Зашептал он мне в шею и начал выводить на ней языком безумные узоры. Я забыла о своем предателе-хвосте и застонала.
Его руки, были везде, на моей груди, сосках! Боже он добрался до них, и начал один сосок осторожно пальцами крутить и сжимать. Мне показалось, что я сейчас описаюсь, низ живота потеплел, и я сжала ноги. — Ноги разжала!
Опять приказ властным тоном, которого боишься ослушаться. И я послушно раздвигаю ноги. А в голове уже пустота, и только и хочется слушать его приказы. Ощущать его прикосновения.
Его пальцы осторожно скользнули внутрь. Я задохнулась от ощущений. — Да… и правда, еще маленькая, … но такая сладкая…. Он повернул мою голову и посмотрел мне в глаза.
— Как твое имя птичка. — Олирания Сепфия. – С готовностью ответила я. Рассматривая грубые черты его лица.
И фиолетовые глаза, а ведь это что-то значит? В голове щелкнуло, о, Цирбис, если его глаза фиолетовые, то он, он… — Что-то ни так, Оли? Он сократил мое имя? Это же значит, значит, … он — Оли?
– Опять властный голос, ослушаться которого невозможно. — У в-вас фиолетовые глаза. И я прикрыла свои, потому как его пальцы опять запорхали по моим складочкам, не давая мне сосредоточиться. — И что, это плохо?
Во рту все пересохло, его пальцы, о, Цирбис, что он делал со мной, внутри моего живота бушевало торнадо. Я дрожала, и не могла понять и даже вспомнить, о чем мы сейчас говорили. — Оли… ты просто чудо… Опять я услышала его голос, и он впился в мои губы с поцелуем. Я приоткрыла свой ротик и ощутила его язык, который ворвался в меня и начал исследовать, даже не так завоевывать все пространство.
Он держал меня за волосы, стягивая их почти до боли, и я не могла отвернуться. А его хвост уже скользил по моим бедрам, раздвигая их все сильнее и сильнее. Я держалась за камни из последних сил. Воздуха уже стало не хватать, и он отпустил мои истерзанные губы.
— Ты моя, Оли, только моя… Я сделал свой выбор. Зашептал он мне в затылок и укусил. Я вскрикнула от легкой боли и почувствовала, как его пальцы перешли на мою вторую дырочку. Мои глаза расширились от удивления.
— Нет! Вырвалось у меня, когда я поняла, что он уже размазывает смазку, по моему анусу. — Оли, не шевелись, я возьму тебя, чего бы это ни стоило. Твоя девственная плева, еще слишком толстая, надрезать ножом я ее не буду, я не собираюсь причинять тебе такую боль, так что расслабься, тебе понравиться.
Из моих глаз потекли слезы, мне стало холодно и страшно, о, Цирбис, если он сделает то, что говорит… — Пожалуйста, не надо, умоляю вас, мне еще пятьдесят лет ждать дня выбора, мои родителя откажутся от меня, если вы сделаете это… — Тшш, все хорошо, они в любом случае от тебя уже откажутся, потому что ты теперь ровайя, моя… Я не ослышалась? — В-вы хотите сказать, что вы… — Да детка, я древний сурд. — Но я не видела вас в нашем гроте? — Я с южного склона.
Я два тысячелетия искал свою ровайя, и я не собираюсь тебя отпускать, что бы дожидаться твоего совершеннолетия. — Но мои родители они не сурды, они коваки… и они не позволят… — Глупая, твои родители получат большой откуп, и у них не будет выбора, иначе я заберу тебя силой, а ваш грот прикажу уничтожить. Ты этого хочешь? Я зажмурилась и представила, что все мои знакомые и близкие родные могут погибнуть из-за меня, и мне стало страшно.